Фельдшеры задумчиво курили, подставляя солнцу то один, то другой бок в надежде, что форма, пропитанная потом, хоть немного просохнет.
— Надо бы вернуться. Это чудо весь кислород высосало, — один из фельдшеров сунул в рот сигарету.
— А то опять во что-нибудь влетим, а баллоны пустые.
— Тебе никотина мало? — второй фельдшер с укором посмотрел на друга. — Я уже так надышался, наверное, до утра дозы хватит. Это ж надо так избу прокурить? Как сам-то в ней жил?
— А что ему? Выпил. Покурил. Покурил. Потом опять выпил. Так и жил всю жизнь. Романтика!
— Романтика… — второй фельдшер, не удержавшись, тоже потянулся за пачкой. — Кончилась романтика.
— Это точно. Теперь сюда по два раза в неделю больше не ездить. Отмучился.
— Не боись. Свято место пусто не бывает. Один допился — другой такой же появится.
— Ладно. Валим. Бланк оставили, ментов вызвали. Карту дома допишу, — старший по бригаде затоптал окурок и запрыгнул в кабину. Напарник сел в салон, надеясь вздремнуть, пока бригада возвращается на базу.
Через два поворота машина резко остановилась, вытряхнув фельдшеров из дремоты.
— Аккуратней, шеф! Не Буратин везёшь, — фельдшер, сидящий в салоне, открыл окошко, соединявшее салон с кабиной. — Чего встали-то?
На узкой дороге перед «газелью» стоял пёс. Просто стоял и смотрел. И, судя по всему, уступать дорогу скорой помощи совсем не собирался.
— Ну никто нас не уважает. Даже собаки, — водитель включил маяки и пару раз надавил на сигнал, что не возымело на пса никакого действия. Включение спецсигнала и сирены также обернулись полным провалом.
— Вот животное, — водитель ещё раз безуспешно попытался отпугнуть пса, чуть тронув машину вперёд. Пёс отступил на пару собачьих шагов, но не ушёл.
— Интересно, — фельдшер открыл дверь кабины, намереваясь выйти.